Встречаем мы человека, слушаем и обращаемся с образом его в душе своей, как палеонтологи, воссоздающие по нескольким косточкам скелет динозавра. Считываем и достраиваем недостающие и малозначимые фрагменты в картинку характера, темперамента, домысливаем за него его историю и судьбу, все-то о нем если не знаем, то догадываемся или предполагаем. Понимаем его, как археологи и патологоанатомы, свой предмет. Высокомерно отслюнявливаем толику сочувствия невысокого нам не в убыток номинала. И многое, безусловно многое истинное узнаем. Цену этой истины мы назначаем сами. В этой отсечке важного от неважного мы отсекаем едва ли не все, чем был полон этот скелет - его тоска, его страсть, образы души, прекрасные и ужасные мелочи, окроветворяющие и согревающие этот скелет. Мы не узнаем о них ничего, тем более что едва ли он сам о них помнит, чем жив был, откуда и куда влекла его страсть в собственном забытии, какими звуками, цветами, словами дышал. Он не помнит, он не знал по имени тех богов, на чей алтарь закладывал жертвой душу свою - не однажды, а ежедневно. Говорил и думал, слышал или не слышал, что не разглядел и от чего отвернулся, в какие щепки вкладывал душу свою так, что из них она и сложилась. Малые вещи, безделушки, игрушки - все бесконечное множество узлов полотнища души гибельно и неспасаемо, обречено на забвение и тлен. И не воссоздать скелет, если не отвернуть взгляда от этого песка событий в сосуде судьбы. Его мы высыпаем, его расчищаем, от него избавляемся инструментами препарации в достижение цели - однажды сказать о нем, чем быстрее тем лучше, наше убийственное: «ясно». А может даже и вручить ему наше «знание» - справку о смерти
08.02.23.